Беременность…

«По твоей беременности можно книжки писать», - говорил мне муж. В чем-то он был прав. Если бы не исчезнувшие месячные, было бы тяжело догадаться, что я беременна. Но я это знала. Знала с самого первого дня зачатия. Такое ощущение, будто бы я делала выбор – нужен ли нам этот ребенок. Но в тот момент он уже был желанный. Сомнений не оставалось. И вот в свои 26 в начале ноября 2013 года я оказалась впервые беременна. Ближе к 20-ым числам я сделала тест, который показал ооочень бледную вторую розовую полосочку. Муж был на вахте, ждать еще 3 недели казалось невыносимым, и я, не сдержавшись, позвонила и ошарашила его. На следующий день на юбилее у папы я объявила о своем «вроде-бы положении». Дедушка и папа были счастливы, мне иногда казалось, что они, особенно дедушка, считали, что у меня какие-то проблемы в этом плане. Да, мы с мужем были женаты уже 3 года, встречались 6,5 лет, да, у нас не было детей, но мы их и не планировали до этого момента. Как только захотели – все и получилось само собой.

Итак, началась моя беременность: бесконечные походы в Женскую Консультацию, сдача крови литрами. Уж что-что, а кровь сдавать я боялась больше всего в жизни (до родов). Моя первая сдача крови на ХГЧ (для пущей уверенности в моем положении) оказалась катастрофой. Меня прям накрыло: я лежала на кушетке и орала, слезы текли ручьем, рядом стояла и за руку держала мама, врач успокаивала и совала нашатырь, а после вынесла вердикт, что мне необходима помощь психолога. Даааа, сейчас после всего пережитого, сдать кровь для меня - как плюнуть. На следующей издевательской процедуре сдачи крови со мной был муж – держал меня за руку, все обошлось уже без слез, но с диким страхом. Так по ЖК поползли слухи о том, что я неадекват. Кровь я как-то постепенно стала осиливать. Но вот осмотр на кресле и мазок стали для меня настоящей пыткой. Уффф, знать бы, что меня ожидало… На удивление, никакого токсикоза я не испытывала. Что такое отеки – для меня осталось тайной. Животик был миниатюрным. Ну, или так мне казалось… По крайней мере, с февраля-марта я уже перешла на одежду для беременных. Первые шевеления я почувствовала 11 февраля, как сейчас помню. Я все думала – каково же это, и почему пишут, будто бабочка в животе порхает. Так оно и оказалось. Поначалу было как-то щекотно, действительно, как крылья бабочки. Но чем дальше – тем сильнее! Малыш начал проявлять характер. Если ему что-то не нравилось – обязательно нужно было пнуть маму. Со всей силы! Толчки начинались под вечер, и вскоре мне уже трудно стало спать. Спасала подушка для беременных, одеяла и подушки, которыми я обкладывалась со всех сторон, создавая тем самым трудности для переворачивания на спину (нельзя ведь!). Но просыпалась я все равно на спине – нам с малышом было так удобней.

В Марте, когда приехал муж, мы поехали на УЗИ – определение пола. 2 предыдущих УЗИ нам ничего не предсказывали. Я ожидала, даже можно сказать, что не сомневалась, что у нас будет девочка. Мы даже выбрали имя. Но в глубине души хотела то я пацана. И вот он настал – этот ответственный момент, нам объявили, что будет мальчик, без вариантов. Будущий папа сиял от счастья. Я не поверила.

Надо отметить, что в марте мы сходили в кино в последний раз, и я поняла, что 3 часа (фильм был длинный) убаюкивания животика в кинозале я больше не выдержу.

Началась усталость на работе. Муж работал вахтами: когда его не было, на меня сваливались все заботы по квартире, таскание пакетов с продуктами, готовка, выгул собаки. Когда он приезжал, я как будто жила в раю: он брал на себя большинство обязанностей, а я лежала на диване и наслаждалась массажем ступней.

В конце апреля я поменялась местами на работе с девочкой, которую обучала с декабря, и которая должна была занять мое место. Стало намного легче в плане нервотрепки – я спокойно сидела и делала свою работу, меня почти не «дергали» - как это происходило раньше.

Наступило 21 мая – день перед выходом в декрет. Кто бы мог подумать, но именно в ЭТОТ день, девочка, занимающая мое место, решила написать заявление об увольнении. Конечно, это был шок! Я понимала, что никакого декрета мне не видать – все опять ложилось на мои плечи, надо искать новенькую, обучать ее, обучать не неделю – а месяцы! Но все как-то сгладилось само собой: нашлась замена. Да, мне иногда звонили, иногда я приезжала на работу, но в декрет я все-таки ушла.

Июнь – оказался месяцем отдыха, насколько это было возможным. Я подолгу спала, занималась своими делами, покупками для малыша, стиркой и глажкой его вещей. На третьем скрининге мне сообщили, что ребенок перевернулся головой вниз, что до этого подтверждал осмотр моего врача-гинеколога. В тот момент я, можно сказать, расстроилась. Да, я дико боялась родов. Я даже представить не могла - каково это, мне казалось, что родившие женщины – просто героини до конца жизни! Я хотела кесарево, как это не ужасно звучит, глупая…

В июне, когда мы долго раздумывали об имени сына, а я все ждала «какого-то знака, после которого все станет ясно», мне приснился сон. Мы были в гостях у друзей, у которых на тот момент ребеночку было почти год. Мы с девочкой остались с малышом, а наши мужья уехали по делам. Если не вдаваться в подробности, вскоре мы поняли, что малыш то повзрослел, уже вовсю разговаривает, все вокруг говорят о его скором поступлении в школу, и у него уже есть маленькая новорожденная сестренка. Конечно же, никто нам не поверил, что мы переместились лет на 5-6 в будущее. И тут открывается дверь, заходит мальчик лет 5, такой высокий, худощавый, светленький, длинноволосый и немного кудрявый, а за ним наши мужья. У меня и сомнений не было, что это наш сын. «Как мы его назвали!?», - я помню, что спрашивала только это, перечисляла имена, которые мы пытались подобрать. А они смотрели на меня, как на сумасшедшую, но в итоге я услышала: «Рома». «Роман Сергеевич», - подумала я, и успокоилась, мне казалось, что звучит очень складно и красиво. Примечание: Имя Роман мы не рассматривали.

В июле, когда муж приехал окончательно (в смысле, до родов включительно) у нас начался глобальный ремонт. Необходимо было все успеть доделать: балкон и 2 комнаты. Жарища, ремонтная пыль и в следствие духота – так мы жили какое-то время, потом было решено пожить в квартире у свекрови, пока та была на даче. Весь июль мы провели в разъездах на машине, за покупками и переездами из одной квартиры в другую. Еще я успела полежать в отделении патологии. Удивительно получилось: мы приехали за договором пожертвования в Перинатальный Центр (мой роддом), я зашла в дамскую комнату и обнаружила небольшое кровотечение – так и осталась там. «Помучали» меня два дня и отпустили.

13 июля мы: муж, я и животик сходили на «День влюбленных», который проходил на набережной. Я приняла участие в дефиле беременных, где мне на пузике нарисовали крылья ангела, которые я предварительно выбрала, а потом вручили кучу подарков. Было весело.

Я ожидала, что рожу 23-25 июля, почему-то именно так мне казалось. На момент 32 недель мне уже ставили «крупный плод» с диагнозом того, что он будет под 4 кг. По УЗИ размеры плода опережали срок ПДР (2 августа) на 1,5 недели. Но прошло 23 июля, потом 25е, потом 30е. У меня начались «ночные схватки». Я считала, что это были схватки, хотя ничего общего, как потом выяснилось, со схватками они не имели. У меня периодически резко кололо спину. Боль была очень сильная, но проходила моментально – все совсем не так, как описывали рожавшие – никаких тянущих болей внизу живота. А я как наивная включала схваткосчиталку, где длительность схваток обозначалась в 1-2 секунды. В один из дней боль не проходила от традиционной ношпы, и в 12 ночи я заставила мужа собраться и поехать в роддом. Осмотр показал раскрытие 1,5 см, КТГ показало схватки, которых я уже вот хоть убей не чувствовала, и меня отправили домой до плановой госпитализации 5 августа (40 недель и 3 дня). Ложиться заранее я просто жуть как не хотела. Я уже лежала в патологии, и подъем в 6 утра, бесконечные анализы меня не прельщали. 3-4 августа были днями тишины. Ни ложных схваток – НИЧЕГО! 4 августа я решила, что пора рожать, куда уже тянуть то! Не знаю, что помогло – мужетерапия, тарелка малины или бокал шампанского, но в 5 утра 5 августа я поняла, что такое настоящие схватки…

Роды…

Я проснулась с абсолютным спокойствием. Потягивал живот как при месячных. Потягивал какой-то промежуток времени, потом отпускало, было почти не больно. Раньше таких ощущений я еще не чувствовала, и мне сразу стало понятно, что «НАЧАЛОСЬ». Я спокойно приняла душ, сложила остаток вещей и разбудила мужа. Если раньше он спорил со мной, что «не стоит ехать – это ложное», то сейчас даже не возразил. Мы выехали около 6 утра. В дороге во время схваток я уже начала дышать, становилось больновато. Схваткосчиталка упорно показывала «ложные схватки», но я ей не верила. В 6:30 я уже сидела в регистратуре. На тот момент схватки были через каждые 6-7 минут, продолжительностью по 20-30 секунд. Прошу прощения, но дежурный врач - мужчина, который меня осматривал, был очень груб, и немногословен. В итоге он кивнул медсестре, а на мои вопросы «Что там?», промолчал. О том, что пора идти рожать, мне сообщила эта медсестра. Конечно же, для них это вполне естественный процесс, десятки девочек ежедневно проходят через все это, но ведь для меня это был первый раз!

Я вышла из смотровой и сообщила мужу, что мы с ним идем переодеваться. У нас изначально намечались партнерские роды, был пройден психолог, и в обменной карте стояла соответствующая пометка. Создалось такое ощущение, что он не поверил, и переспросил. Пока мы переодевались, он сообщил мне, что я уже успела расстроить и напугать другую беременную, которая сидела в холле и невольно наблюдала за нами. «Неужели я выгляжу так испуганно, и по мне видно, что уже так больно?!» Когда мы все-таки приготовились, меня уже поджидала очередная неприятная процедура, которую я боялась – клизма. Вообще хочу сказать, что изначально роды для меня состояли из ряда пугающих процедур и процессов (осмотр, клизма, еще несколько осмотров на раскрытие, боль от схваток, эпидуралка, опять осмотры, потуги, появление головы…) Преодолевая каждый этап, мне становилось легче. Я знала, что эта неприятная часть уже позади, и таких частей оставалось все меньше и меньше. Клизму я пережила легко – никакой боли, больше страха. И вот уже мы поднимаемся на заветный этаж, где расположены родзалы, перед нами, к удивлению, открывает дверь 5 родзал, именно 5! Именно в нем из всех десяти мы уже были на экскурсии во время прохождения психолога по совместным родам. Родзал, нужно заметить, шикарен: отдельная ванная комната с душем и туалетом, джакузи, телевизор, какое-то непонятное оборудование, кровать и очень много свободного пространства. Вскоре к нам приходит акушерка, а потом и врач. «Раскрытие ближе к 3», - сообщает мне врач. «Как хорошо, что закончилась смена того мужчины, и у меня принимает роды именно эта женщина», - подумала я, а когда они ушли, стала жаловаться мужу о том, что раскрытие ВСЕГО 3 СМ!!! Мне становилось больнее с каждой схваткой, и я представить не могла, что же будет на 5, на 7, на 10… Когда начиналась схватка, а она начиналась по нарастающей, так, что можно успеть подготовиться, я зажмуривала глаза и начинала считать. 2+2=4. 4+4=8. И так до самого пика, пока боль не спадала. Это помогало отвлечь мозг от боли. Мне за это время сделали КТГ и поставили катетер в вену. Время вообще летело быстро, и вскоре меня позвали в смотровую. Пока я сидела на кресле и ждала врача, меня начало знобить. В дальнейшем это состояние не проходило вплоть до момента рождения. Как мне кажется, это было нервное. Пришла врач, и после осмотра было решено проколоть мне пузырь. Также она спросила, что я думаю об обезболивании и какие методы хочу использовать, если согласна. Я с гордостью и радостью сообщила ей, что хочу эпидуральную анестезию. Видимо, раскрытие у меня шло ооочень медленно. Врач похвалила анестезиолога, у которого сегодня была смена, сказала, что найдет его, и он обязательно ко мне зайдет чуть позже. Я вернулась к мужу. Стало больнее. Акушерка принесла мне шар, вот он реально облегчал боль, насколько я сейчас могу вспомнить. Я немного попрыгала на шаре, и приняла душ. Самая болезненная схватка, которую я чувствовала по ощущениям была примерно такая: скрючивал живот как при оооочень болезненных месячных, сильно болела спина, а на пике все, что ниже живота обдавало как кипятком. Вскоре пришел анестезиолог, чему я дико обрадовалась, хоть и было страшно. Муж боялся, что я дернусь и останусь инвалидом, а я даже не могла пообещать, что сдержусь, потому что знала, что это от меня не зависит. Укол, а точнее катетер в спину, я все-таки пережила. Покричала чуть-чуть, ощущения были странные, не сказать что болезненные, но довольно таки неприятные – я как будто почувствовала тепло, распространяющееся по всем моим костям ниже живота. А вот следующая схватка, обезболенная еще не до конца, заставила меня поорать. Анестезиолог поставил капельницу и ушел, видимо он видел такое впервые… Начались несколько часов комфорта – теперь я должна была лежать и ждать. Боль от схваток полностью ушла. Ее сменило пока что несущественное давление на кишечник. Во время предполагаемой схватки я чувствовала это давление, но еле-еле, так, что даже не хмурилась. Немного подташнивало. Муж подал мне ведро, и периодически поил из бутылочки. Что бы я без него делала!? Я так поняла, что мне поставили окситоцин через капельницу. За весь период родов мне вливали его 3 раза. Видимо, матка плохо сокращалась… Вставать уже было нельзя. Ноги полностью онемели. Не знаю, сколько я так пролежала, время шло очень быстро, меня постоянно трясло. Упало давление. Мне опять поставили КТГ. А через какое-то время акушерка сообщила мне, что сейчас мы будем, извиняюсь за выражение, писить через катетр. Я занервничала. Со стороны, скорее всего, выглядело все так, что я вся тряслась и кричала: «Не трогайте меня, я не хочу, не надо мне там ничего прокалывать!» (Вполне логично, ведь катетр в вену – это прокол, а о том, что «писиют через катетр» по-другому откуда мне было знать…) В общем, обошлось. Оказалось, что не больно. Постепенно потуги усиливались. В какой-то момент убрали эпидуралку. Мне уже становилось больно, как при схватках, но ощущения были другие, более резкая боль что-ли, и очень хотелось тужиться. И почему все говорят, что потуги это не больно… Я видела, что вокруг шли приготовления, врач и акушерка уже были рядом, и после очередной НЕРЕАЛЬНО ДИКОЙ потуги, когда я сжала руку мужу, потом укусила ее, а потом стала кричать, что больше не могу терпеть, врач, разрешила мне тужиться. Я помню это облегчение, я даже сказала ей «Спасибо!». Но облегчение длилось недолго, вскоре пришло чувство того, что родить – невозможно, что все напрасно, сколько бы я не тужилась. Я тужилась и тужилась уже просто, чтобы все вокруг на меня не кричали, от какой-то безвыходности, и чтоб избавиться от боли. Может, поэтому выкладывалась не на все 100%. Постепенно родзал наполнился акушерками, медсестрами и врачами. Я так поняла, посмотреть на меня собрались все, чья смена была в этот день. Тут были и злые женщины, которые кричали на меня, были и спокойные, которые уговаривали еще потужиться, были и те, кто в сотый раз мне объяснял, как правильно все сделать. Возможно, у меня не получалось как следует. Да, я набирала воздух в щеки, но по-другому у меня не получается, даже если пробовать сейчас. Только потом я вспомнила, что когда я задерживаю дыхание и ныряю, я тоже набираю его в щеки, а не в грудь… Мой врач нервничала, она стала говорить, что сейчас они выведут мужа, если я продолжу себя так вести (до сих пор не понимаю КАК)… малышу становилось все хуже. У меня из носа торчали трубки с кислородом, потому что ребенку его не хватало. Я начла орать, чтобы меня не трогали, и что я справлюсь сама. Но меня никто и не трогал. Это так выходила голова, с ощущением, будто тебя берут руками и разрывают там во все стороны. Муж тужился и дышал со мной вместе. Я зажмуривала глаза и слышала чьи-то крики вокруг. Так продолжалось ровно 20 минут, и в 14:30, в самый неожиданный момент, когда я думала, что все, это бесполезно, на меня положили ЕГО – такого теплого человечика. Я не заплакала, я вообще не поверила, но руки на автомате потянулись к нему. Стоило мне дотронуться до его маленького тельца, врачи забрали его и перенесли на соседний столик для обтираний и измерений. Мужу напомнили про фотоаппарат, и он убежал фоткать. Послед родился очень легко, я потужилась совсем немного. Откуда-то рядом оказался анестезиолог, он включил капельницу с эпидуралкой, а врачи совещались. Я спросила «Сколько он весит?», на меня буркнули: «Тебя только это и интересует». Казалось, что врачи ненавидели меня. Они говорили, что только благодаря им, с ребенком все в порядке, что он родился с однократным обвитием, что я такая ужасная мать, так отвратительно себя вела, что малыш похож только на папу, и отдадут они его только ему, никак не мне, - мне было все равно. Через мужа я узнала, что по шкале Апгар мы 8/8. Весили мы 3960. А ростом были 60 см! Я смотрела на малыша, думала о том, что не обратила внимание на его первый крик, думала о том, что, может, я и правда плохая мать, а в это время меня готовили к зашиванию разрывов. Вот это было ужасно! Каждый стежок я орала, выкрикивала что-то наподобие: «Оставьте меня в покое! Дайте мне отдохнуть! Мне все равно, пусть там все так и остается». (Самое ужасное было то, что мне действительно в тот момент было все равно). Мне казалось, что это длилось вечность. Несколько массажей матки, вывод мочи через катетр – после зашивания меня уже ничего не пугало. Через какое-то время, меня все-таки оставили в покое, положили рядом мои укутанные 60 см счастья, которые спали и не хотели пробовать грудь, и ушли. Мы остались втроем. В полном спокойствии и умиротворении…

Послеродовой период…

Через 2 часа нас с Романом Сергеевичем перевели в палату. Мне нельзя было вставать. Жутко хотелось принять душ. Часа через 3-4 я решила дотянуться до сумки с телефоном. Еле-еле, боясь за швы, я перебралась на другой край кровати, и кое-как все-таки дотянулась до телефона. Отзвонилась мужу, сообщила, что у нас все хорошо. Вскоре к нам в палату подселили другую мамочку с дочкой. Я попробовала встать, и даже смогла искупаться и переодеться. Уже было поздно, и мы уснули. Ромка не просыпался все это время. Ночью в 12 я проснулась от дикой боли. Ныли швы. Терпеть было невыносимо. До 2 ночи я тупо проревела, пока моя соседка не подсказала пойти попросить обезболивающее. Дожились, болело так, что боль от укола меня не пугала, и я пошла – аккуратно по стеночке, еле-еле переступая, ревя, как белуга. Укол мне сделали, и скоро полегчало. Я боялась, что такое будет повторяться каждую ночь, но нет, обошлось. Потихоньку мы вошли в ритм жизни послеродового отделения. Каждый день были обходы: детского врача и гинеколога. Было страшно даже взять на руки этот маленький сонный комочек счастья, не говоря уже о том, чтобы подмыть его, поменять подгузник или перепеленать. Постепенно я всему училась. Нам разрешили одевать малышей (слава Богу, ведь пеленать у меня не получалось). Научилась менять подгузники. Вместо подмываний – у нас были и есть до сих пор обтирание попки влажными салфетками (гораздо удобнее, хоть и затратно).

Два первых дня Ромка спал, и даже не пытался попробовать молочко. На третий день он стал более подвижным, и тут я поняла, что он вовсе не «спокойный ребенок», как мне до этого казалось. Просто он выспался, отошел от родов, и был готов кушать. Не была готова я. Молока у меня еще не было, еле-еле можно было выдавить капельки молозива, ими я и смачивала его губки, потому что засунуть сосок с ореолом ему в ротик у меня не получалось. Он так тщательно искало его, пыхтел и хрюкал, пытался захватить, но грудь была пустая, а сосок куда-то вечно проваливался, так что у нас ничего не выходило. Ночь третьего дня выдалась несладкой. Ромка орал и требовал сиську, я пыталась ее засовывать – так мы провели часов шесть. В перерыве я все-таки в тайне от врачей достала соску и дала ему пососать несколько часов. Соски в роддоме категорически запрещены, но другого выхода у нас не было, нужно было дать поспать соседям, да и самим хоть немного. На четвертый день появилось ощущение, что молоко стало приходить. Грудь набухала. И если до этого я не могла вообще засунуть сосок, то сейчас у меня это получалось раза с двадцатого. У детской медсестры, которая мне показывала, как это делается, получалось сразу, но она так больно хватала за сосок, скрючивала его и засовывала малышу в рот – я так не умела. Начались истерики и депрессия по поводу того, что я не могу кормить ребенка. Я ревела и пыталась до бесконечности. Стало получаться с десятого раза. Помню тот момент, когда он впервые взял у меня грудь «из моих рук» - это было удивительно, в этот момент я прониклась к нему какой-то безумной любовью.

На четвертый день нас должны были выписывать. Все эти дни мне кололи окситоцин внутримышечно – боль адская! Такое ощущение, что нога полностью отнимается, ты не можешь ходить, только стоишь и подвываешь. А впереди еще длинный коридор в свою палату, неизвестно как там без тебя ребенок, другие девочки уже столпились у двери в процедурную – а тебе дико больно! Еще болели швы, особенно когда ходишь в туалет по–маленькому – помогало «ходить» в душе, одновременно поливаясь теплой водой (к тому же это было полезно, нам постоянно твердили о том, что надо лежать на животе, чаще писить и подмываться). О том, чтобы сходить в туалет по-большому (извиняюсь за подробности) я вообще молчу. Через 3 дня мне прописали свечку - помогло, потом терпела еще 4 дня. Ближе к четвертому дню пребывания в послеродовом детишкам сделали две прививки, несколько раз брали кровь из пяточки, и уже на четвертый день готовеньких оставили полностью на наше попечение. Разве что заходили и взвешивали каждый день. За первые несколько дней мы потеряли в весе всего 150 гр, чему я очень удивилась, если учесть что мы абсолютно ничем не питались.

И вот настал момент истины – УЗИ! По результатам УЗИ, анализа крови и осмотра гинеколога выносился вердикт – можно ли мамочке выписываться. На УЗИ я пошла первой. Мужчина-узист ничего мне не ответил на мои «Ну что там у меня?» и продолжил писать, а я в неведении поплелась в свою палату. Моей соседке он ответил сразу, что все хорошо. Меня это насторожило. После того, как соседка сходила на осмотр, она передала мне, что меня тоже зовут в смотровую. Полная надежд, я помчалась туда. Опасаясь осмотра (как всегда), я все-таки улеглась в кресло. Девочка-медсестра сказала, что сейчас позовет врача, и то, что мне «нужно подписать какие-то бумаги на согласие»… Тут меня ошарашило! «Какие бумаги!?» «Согласие на проведение этой процедуры». «Какой еще процедуры!??» «Ну, этой, мы уберем Вам оставшиеся сгустки»… Меня начало трясти, как тогда на родильной кровати. «Я не знаю ни о какой процедуре! Меня не предупреждали! Мне надо подготовиться», - лепетала я, а сама уже ревела, как чокнутая. «Это не больно, вы будете под наркозом, 2 минуты и готово, может, будет чуть неприятно, и придется полежать подольше под капельницей. Так вы подпишите?» «У меня ребенок остался один», - я как могла старалась отвертеться. Но не вышло. Пришлось подписывать. Медсестра вколола мне через катетер антибиотик – специфический запах наполнил мое тело, потом она ввела наркоз. Я ничего не почувствовала, ничего не занемело, и стало страшно, действует ли вообще этот наркоз. Врач пришла, когда я истерила по полной, слезы лились ручьем, меня трясло, и я приговаривала: «За что мне это? Почему я?! Почему все самое плохое досталось переживать мне?». Врач успокаивала меня, надо отметить, что она – очень хорошая женщина, как жаль, что пришлось так подействовать ей на нервы, тем более, в тот день у нее было День Рождение. Чистка началась. Периодически за своими же криками я слышала их разговоры о том, что никогда еще они не видели так много сгустков, что мне кололи окситоцин с самого первого дня, но все оказалось тщетным. Да не действует на меня ваш окситоцин! У меня уже вместо крови он течет по жилам! После родов я ни разу не почувствовала схваток, хотя должна была после таких доз этого окситоцина. Да, я не двигалась много – болели швы, не лежала на животе – психологически было тяжело поверить, что это уже можно делать, и кроме как страха за уже несуществующий плод, мне это ничего не приносило (многие беременные после родов говорят, что рады были валяться на животе – а я не такая, а ненормальная что-ли). Минут пять или десять длилась сама процедура чистки. Мне было не больно, но с каждым выскабливанием, я орала как резаная, - было неприятно, но больше всего обидно за себя. Когда все закончилось, в меня опять влили капельницу окситоцина, и отпустили. Я вернулась в палату. Ромка спал. Соседка была в шоке. А я грохнулась на живот (первый раз за все это время), и, не прекращая рыдать, позвонила мужу. Я не думала о том, что может закончиться молоко, которое и так еле пришло, не думала о Ромке, которому за время моего отсутствия уже надо было менять подгузник, я думала только о том, какая же я «не такая», ведь «у всех все шло хорошо, а мне надо было подцепить все, что только можно». На тот момент я не задумывалась о том, что это еще не конец, ведь меня обещали выписать завтра после очередного УЗИ. В этот день мне выдали дополнительный больничный на 16 дней, в связи с осложнением послеродового периода. А медсестра так и не пришла колоть окситоцин – пожалела меня, видимо.

С утра мне сообщили, что помимо всего в крови было обнаружено повышенное количество лейкоцитов, что означает воспаление. Тогда я обратила внимание, что когда ставят такой диагноз, я вся покрываюсь белыми пятнами с красными точками посередине. В этот раз было также. У меня заново взяли кровь и все-таки отправили на УЗИ. Да, было удивительно узнать, что после чистки, там еще что-то осталось… Естественно, домой меня никто не отпустил. И я уже ничему не удивлялась, не истерила, не жалела себя, просто ни на что не надеялась, ведь мне снова назначили капельницы окситоцина, а я знала, что толку от них не будет. Нашу соседку и ближайших девочек по палатам выписали. Мы остались одни чуть ли не во всем коридоре. Но длилось одиночество недолго. Не положено, чтобы в двухместной палате располагалась одна девочка с ребенком, и к нам вскоре подселили мамочку из соседнего коридора. У нее был настолько спокойный ребенок, что мы с Ромкой по сравнению с ними были просто адски бешеными детьми. Ее сын практически ни разу ни пискнул за все время проживания вместе, а мне иногда приходилось краснеть за своего. В этот день медсестра сообщила, что мой анализ крови улучшился, и что она попробует договориться с врачом, чтобы меня завтра выписали. Договориться не получилось. Меня оставили на все выходные. Капельницы. Уколы. Бесконечные звонки близких. Все спрашивали как у нас дела, переживали, а меня эти расспросы каждый раз возвращали в реальность того, что все плохо, что я одна какая-то не такая и на меня все навалилось. Я не верила, что меня вообще когда-нибудь выпишут. Порой казалось, что надо мной ставят какие-то эксперименты, ведь не может со мной все так происходить. Конечно же, это было не так. Но мое отчаяние просто убивало…

Наступил долгожданный понедельник. И все вдруг изменилось… УЗИ показало, что все в порядке, как и осмотр. В три часа дня нас уже ждали родственники, с цветами, подарками и отличным настроением. Мы с нашими 60 см счастья вернулись домой…

П.С. Девочки, не бойтесь рожать. Уж насколько я трусиха, теряющая сознание от уколов и до смерти боящаяся осмотров, пережила это легко, как мне кажется, вы то точно справитесь! Могу однозначно сказать – я ожидала худшего от родов. И если через несколько минут после родов я твердо заявляю: «Я рожу еще одного хоть завтра», значит, не так все это и страшно. Просите эпидуралку. Просите мужа быть рядом. Упрощайте себе этот процесс, и все пройдет намного легче!